— Откуда вы всё это раздобыли? — Я начал перебирать бумаги Рона.
— Из книг. Из книг, хранящихся в этой библиотеке. Ты же говорил, что прочитал всё, что написано по твоей проблеме?
— Да, но в Интернете.
— Эти исследования довольно давние. Думаю, монографии были написаны задолго до появления медицинских онлайн-журналов. В библиотеке можно найти поистине увлекательные вещи.
— Вы хотите сказать, что есть и другие случаи?
— Конечно — взгляни. Вот очень интересная книжка по психиатрии, изданная ещё в 1930-е. Член городского совета в Линкольне признался, что убил женщину, которая, как выяснилось, была жива и здорова.
— Не понимаю…
— Пациенты не выдумывали свои воспоминания, они действительно считали, что совершили преступление.
Я торопливо просматривал страницы, пестрящие малопонятными терминами. Давно известная психиатрическая теория заключалась в том, что эти люди переживали вспышки ложной памяти по тем же самым причинам, по которым они прежде заработали амнезию. Не в силах справиться с напряжением или угрозой неудачи, мозг предлагал экстраординарное решение: стереть воспоминания о полной стрессов жизни или создать новые, которые не позволят вернуться к ней.
— Я рассказал коллеге в школе, по какой причине мы с Мэдди вновь расстались, — задумчиво проговорил я. — Он удивился и сказал, что Иоланда никогда не ездила с нами в Париж. И вообще к тому моменту уже уволилась. Я решил, что он всё перепутал.
— Кажется, твой мозг опять сыграл с тобой шутку.
— Рон, но это же прекрасно! Меня словно из тюрьмы выпустили! У меня не было никаких интрижек на стороне! — чуть громче, чем необходимо, воскликнул я, и две пожилые дамы за соседним столиком разом уставились на нас. — Я не изменял своей жене! — сообщил я дамам. — Невероятно. Мэдди в курсе?
— Да, я рассказал ей вчера вечером.
— И что она сказала?
— Предложила встретиться с тобой.
— Но она рада?
— Скорее задумчива. Она сказала: «Выходит, Воган и не изменял, и…»
— Великолепно!
— «…и он просто полный псих».
— М-да…
По соседству загремели стулом. Неосторожное слово или жест обидели девушку, она вскочила и выбежала из кафе, а растерянный парень бросился следом.
— Вы расскажете ей, что Иоланда вообще не ездила в Париж? Расскажете, что я теперь ничего не помню про этот роман? Это ведь подтверждает мою невиновность, правда? Пожалуйста, расскажите ей обо всем и попросите позвонить мне.
— Ты ведь не сумасшедший, верно? Ты просто сходишь с ума по Мэдди, — улыбнулся Рон. — Да и кто бы устоял?
* * *
Спустя несколько часов, усаживаясь в актовом зале школы, где учились мои дети, я на всякий случай занял соседнее кресло, хотя не был уверен, что оно понадобится. Джейми и Дилли участвовали в школьной постановке «Тихоокеанской истории», и сразу из Британской библиотеки я помчался сюда. Я написал Мэдди, что оставил ей билеты у входа и что она не обязана встречаться потом со своим бывшим мужем, если не хочет. Волнение детей на сцене не шло ни в какое сравнение с переживаниями одного из взрослых, наблюдающих за ними из зала.
Оркестр грянул увертюру. Бедняга Джейми, кажется, сильно сожалел, что его гитара недостаточно велика, чтобы можно было за ней спрятаться. Все родители смотрели прямо на сцену, и только я то и дело крутил головой. Но скоро выход Дилли, и я постарался сосредоточиться на одном из самых знаменитых номеров мюзикла. Именно в этот момент знакомая фигура скользнула на соседнее кресло и я услышал шепот Мэдди: «Привет».
Я возликовал. Моя удивительная жена не могла выбрать более подходящего момента, чем хор «Нет ничего лучше женщины». Радостное восклицание «Мэдди!» прозвучало так громко, что несколько разгневанных родителей обернулись в нашу сторону. Джейми улыбнулся, заметив маму рядом с папой, но тут же взял себя в руки и вернулся в образ.
— Дилли пока не было, — шепнул я.
Весь первый акт она молчала, из-за этого я нервничал и почти не слышал ни «Чарующего вечера», ни «Оптимиста». Публике Южного Лондона была особенно близка тема расовой дискриминации в музыкальном изложении; отовсюду доносились возмущённые охи и ахи, когда со сцены звучало слово «мулат».
Когда девочка, исполнявшая роль Эмили, пела «Юная, как весна», я наклонился к Мэдди и прошептал:
— А я разговаривал с твоим отцом.
— Знаю, он звонил мне сразу после вашей встречи, — отозвалась она.
— Как замечательно, правда?
— Замечательно? И что в этом замечательного? Кстати, спасибо за субботнюю вечеринку, было очень мило.
— Тсс! — грозно прошипела учительница, сидевшая впереди.
Супругам очень важно иметь возможность общаться друг с другом, уверял я себя, но окружающий мир, похоже, не собирался нам помогать. Я пытался объяснить Мэдди, какой огромный положительный смысл несёт в себе открытие её отца, но всякий раз, как я слегка повышал голос, нас пронзали возмущенные взгляды.
— Это же отличная новость. Я, оказывается, всё просто выдумал, на самом деле ничего не было…
— Не могли бы вы прекратить разговаривать! — раздался злобный шёпот за нашими спинами.
Номер закончился, зрители бурно аплодировали, и Мэдди жестом предложила мне выйти из зала. Как раз вовремя, чтобы появившаяся на сцене Дилли успела заметить, как её родители пробираются между рядами к выходу.
Мы стояли в школьном коридоре, рядом с доской почета, озаглавленной «Кто меня вдохновляет?». И я попытался выяснить, почему Мэдди по-прежнему так холодна со мной.
— Послушай, я помню, что Иоланда работала в нашей школе, вот и всё. Едва ли я вообще был с ней знаком. Не понимаю, почему ты не радуешься. Я не спал с учительницей французского!
Девочки-подростки в туземных юбочках пробежали мимо, покосившись на меня с подозрением. Я хотел было обнять Мэдди, но она остановила меня, заявив обвиняющим тоном:
— Тогда почему ты вообразил, что у тебя роман с этой женщиной?
— Понятия не имею — спроси у невролога! Но ты же не собираешься преследовать меня только за то, что я вообразил, будто занимался сексом с другой женщиной? Да каждый мужчина в этом мире…
— Мне наплевать, с кем ты занимаешься сексом в своём воображении.
— Здрасьте, миссис Воган. — По коридору пробежал приятель Джейми, в костюме матроса.
— Привет, Дэнни. Первый вопрос — тебе померещился секс с Иоландой, потому что ты за ней ухлёстывал?
— Здравствуйте, миссис Воган!
— Привет, Эйд. Ну же, отвечай!
— Я?! Никогда!
— Правда?
— Это нечестно. Я только что выяснил, что невиновен, но мой мозг издевается надо мной, а ты терзаешь меня за преступление, которого я не совершал.
— Но тебе нравилась учительница французского по имени Иоланда?
— Ну конечно, мне нравилась Иоланда. Как и всем остальным — она красотка.
— Благодарю.
— Но как мило — моё подсознание полагает, что обворожительное юное существо Иоланда может связаться с таким старым пердуном, как я! Это же просто смешно! Как я мог быть настолько наивен, чтобы поверить собственному мозгу?
Двери зала распахнулись, и публика хлынула в направлении школьной столовой, где предлагали напитки и разваливающиеся кексы. Мы с Мэдди присоединились к остальным, стыдливо отводя взгляды всякий раз, когда нас поздравляли с великолепным выступлением Дилли.
— Потрясающий спектакль, — издалека прокричала Мэдди преподавателю музыки.
— Так ты вернёшься домой? — не отставал я. — Мы опять станем нормальной семьёй?
— И костюмы тоже! Представляю, сколько труда вы вложили.
— Мэдди, пойдём сегодня домой. Дети соскучились по тебе. И я соскучился.
— Хочешь апельсинового лимонада?
— Да не хочу я этого чёртова апельсинового лимонада. Ты согласилась дать нашим отношениям второй шанс, мы устроили из этого грандиозное представление, всё шло нормально, пока я, в попытке быть честным, не признался в неком проступке. Тебе достался лучший вариант: я не изменял, но теперь ты знаешь, что я обязательно признаюсь, если это произойдёт.
— Всё не так просто.
— Нет, всё очень просто. Ты ушла, потому что у меня якобы был роман. Выяснилось, что никакого романа не было. По этой причине ты спокойно можешь вернуться.
— Дилли была просто великолепна! Вы должны гордиться ею, — сообщила учительница, которую я не смог узнать.
— Ой, да, она так любит выступать. Благодарю вас!
— А Джейми прямо настоящий музыкант! Чудесный вечер с семейством Воган!
— Давай всё-таки разберемся…
— Великий мюзикл, да? — Мэдди пользовалась тем, что учительница всё не уходила. — А какие песни!
— Кстати, Мэдди, какой номер тебе больше всего нравится? — поинтересовался я. — «Я намерена выбросить этого мужчину из головы» или «Я влюблена в чудесного парня»?
